13 февраля 2017
Продолжая общение с неординарными выпускниками ВШМ СПбГУ в рамках проекта GSOM Family, мы встретились с Сергеем Алексеевым – молодым ученым, получающим докторскую степень PhD по экономике в Техническом университете Сиднея (UTS). Сергей закончил нашу бизнес-школу в недавнем 2009 году, успел получить две магистерские степени в Петербурге и Канаде и даже год читал лекции студентам ВШМ СПбГУ.
О пользе научной деятельности, глобальной мобильности и карьерном пути, а также о своих нестандартных исследованиях в области теории игр Сергей рассказал нам в специальном интервью. |
Мнение авторов может не совпадать с позицией редакции
Когда говорят о карьере, в первую очередь вспоминают корпорации или собственный бизнес, почему ты выбрал исследования?
Не знаю! Что я думаю? Мне просто было интересно. И все. Я с детства был очень любознательным. Родители рассказывали, что я ломал игрушки в детстве, чтобы посмотреть, из чего они состояли. Мне, действительно, было просто любопытно. После окончания бакалавриата ВШМ СПбГУ я поступил в магистратуру ФИНЭКа (сейчас – СПбГЭУ). Я учился по программе двойного диплома по корпоративным финансам с университетом Дофина. Нам читали иностранные профессора - французы, итальянцы, которые стали для меня ролевой моделью исследователей. Именно тогда я понял, что можно заниматься наукой и просто любить то, что ты делаешь. И жить нормально.
Зарубежные исследователи – какие они? Увлеченные своим делом профессионалы?
Это очень разные люди с очень разными мотивами. Они настолько разные, что усреднить невозможно. Есть люди, которые просто прячутся в университетах, потому что не хотят идти работать, есть люди, которым комфортно в университетах, а есть очень умные люди, которым это просто легко дается (всегда легко давалось), они учились на пятерки и это был их естественный выбор. Опять же, если мы рассматриваем Австралию или Америку, то очень много студентов туда приезжают из развивающихся стран; они просто хотят остаться и закрепиться.
Как можно делать исследования и что-то изучать, например, в сфере менеджмента или финансов, фактически не работая в индустрии? Особенно, когда люди начинают заниматься научными исследованиями сразу после окончания университета?
Конечно же есть направления, которые напрямую завязаны на решение прикладных задач. К примеру, в экономике – это экономика общественного сектора или дизайн рынков. Но в подавляющем большинстве ты увидишь, что они имеют относительно низкую прикладную ценность. Все подобные работы должны удовлетворять одному критерию – они должны быть «красивые». Это должно быть, например, красивое доказательство теории, необычный взгляд на какой-либо феномен или невероятно интересная стратегия по идентификации этого феномена. В этом смысле научная деятельность не отличается от деятельности музыканта, идея лишь в том, что эту «музыку» могут понять только люди, которые прошли «тренировку». В каком-то смысле ты можешь сказать, что смотришь на квадрат Малевича, и для обычного человека — это просто квадрат, достаточно бессмысленный, а для человека, который понимает кубизм, ясно, что художник вложил глубокий смысл, что-то очень сильное, эмоциональное. На мой личный взгляд, значительная часть научной деятельности обществу реально не нужна. Все эти статьи, которые пишут математики, физики… Зачем нужен театр миру? Это просто красиво. |
Наверное, это менее нормально в менеджменте, чем в экономике. Обычно я объясняю это следующим образом:
если мы возьмем практически любую хорошую статью по экономике, то заметим, что очень часто она не имеет никакого приложения. |
Что изучают сегодня в экономической теории?
После окончания ФИНЭКа я понял, что хочу получать PhD по экономике. Помню, как листал тогда статьи по менеджменту, и осознал, что не могу заниматься этим: в менеджменте великие умы на полном серьезе обсуждают какие-то логистические цепи, цепочки ценностей, стратегический менеджмент. Обычно там лишь несколько идей, которые они крутят и называют по-разному. Может я не прав, но это точно утомляет. А экономисты…
Например, бросая камень, ты говоришь, что камень упадет на пол, потому что знаешь, что действует сила притяжения, и понимаешь, что этот исход генерируется какой-то моделью. И также любой социальный феномен генерируется какой-то моделью. Экономисты берут социальные феномены и пытаются понять, в чем их причины, формализуя эти закономерности. В целом, это характерно для любого направления исследований. Мы всегда пытаемся умом пощупать что-то, что видим. Любопытно, что юристы, например, используют эту логику в обратном направлении, то есть преступление, исход, они вкладывают в какую-то статью. Та же идея, но только наоборот. Или же врачи, наблюдая анализ крови с отклонениями, смотрят на него, как на исход некой болезни, которую надо определить. Иными словами, любая наука пытается понять мир через логику другого уровня. И, на самом деле, необязательно быть ученым, чтобы этим заниматься. Даже официантка в кафе предпримет попытку объяснить, почему кто-то не дал чаевые: скажет, что человек – жадина. То есть она будет пытаться интуитивно объяснить наблюдаемое явление фундаментальным качеством субъекта. И это очень интуитивно. Возвращаясь к экономике, интересно упомянуть, к примеру, ученого, который получил последнюю Нобелевскую премию по экономике (прим. автора — Бенгт Хольстрем – лауреат Нобелевской премии по экономике в 2016 г.). Теория игр насобирала такое количество удивительно умных теорий и математических конструкций за последние 50 лет, что научилась моделировать даже многозадачность агента в организации и то, как он распределяет свои усилия в сложившихся условиях. Это очень тонкая работа для математиков, ну, и как следствие — для человеческого ума. Базовая идея очень простая, это естественное обобщение принципал-агентской модели: ее поймет социолог или историк, но формализовать очень сложно. Сегодняшнее поколение математиков, которые занимаются теорией игр, уже умеют моделировать такие тонкие вещи. Кстати говоря, я, возможно, буду писать статью на эту тему. | Если обобщить — экономика занимается формализацией социальных феноменов. |
То есть это все про изучение мира?
|
Да, все верно.
Экономистов можно разделить на две группы: ученые (scientists), которые пытаются понять мир, и инженеры (engineers), которые пытаются сделать его лучше. |
|
В теории игр есть ветвь «дизайн рынков», где пытаются «собрать» рынок. Например, рассмотрим историю с донорскими почками. На почки существует очень высокий спрос, но мы не можем ими торговать, потому что это безнравственно. Фактически сила нравственности закрывает рынок. Именно для таких случаев есть алгоритмы, позволяющие имитировать рыночные механизмы без рынка.
Мой департамент (моя кафедра) занимается как раз теорией игр. Теория игр – это изучение оптимального поведения человека в определенной среде. Дизайн рынков (market design) называют теорией игр наоборот. Мы знаем оптимальное поведение человека и нам нужно выяснить, какую среду необходимо создать для человека, чтобы он себя вел соответствующим образом. Теория игр говорит, что среда экзогенна, дизайн рынков – утверждает обратное. |
Поделись, как удалось поступить на программу PhD и к тому же получить хорошую стипендию?
До получения стипендии в моей жизни был один очень важный шаг. Закончив ФИНЭК, я решил начать экономическое образование с получения магистерской степени по экономике. Это было моим стратегическим решением, но тогда я не ожидал, что оно будет иметь столь длительный эффект. Сдав множество тестов, я получил стипендию университета Йорк, где проучился год. Эта поездка была для меня очень сложной и интенсивной, насыщенной учебой. На этой программе было гораздо больше математики, чем я когда-либо за всю свою жизнь видел: это была чисто экономическая магистерская программа. В моем расписании не было того, что мы так любим – управления цепями поставок, маркетинга, стратегического менеджмента… Главным инструментом была математика, а не слово.
Когда я вернулся в Петербург, я понимал, что могу поступить на PhD по экономике в любой части мира. Рынок PhD глобален. | Типично, что, получив PhD в хорошем университете, при наличии хороших статей можно устроиться куда угодно. Обычно ты выбираешь одну самую сильную статью, написанную в рамках программы, её так и называют «статья для рынка труда» (Job Market Paper) и ездишь по университетам и пытаешься ею заинтересовать. Если твои статьи нравятся, ты вполне можешь претендовать на место на кафедре. |
Для получения степени PhD я выбрал Австралию, потому что у них была хорошая программа, к тому же была возможность посмотреть места вокруг.
Хотя уже тогда я понимал, что заниматься PhD по экономике можно хоть в лесу: учебник прочитать и написать статью. | В этом красота экономической деятельности: здесь тебе не нужно нравиться коллегам и начальнику, не нужно играть в нечестные игры, учитывать все неформальные правила. В академической деятельности у тебя есть вебсайт, где ты выкладываешь все свои «песни», которые «поешь». Если у тебя есть, что сказать, ты можешь это сделать. В этом смысле PhD программы – это просто возможность освоить метод. Что тебе петь, ты выбираешь сам. |
Для тебя преподавание – это приятный бонус к исследованиям? Встречал ли людей, которые профессионально занимаются преподаванием в университетах, или всегда на первом месте наука?
Мотивация разная, но я часто сталкивался с отсутствием у коллег желания учить и инвестировать свой временной ресурс. Для большинства людей преподавание – это дополнительная работа. Это нагрузка. Ты просто крадешь время у себя, время, которое ты мог бы потратить, чтобы идти к своей цели – написанию научных статей. Но преподавать все равно приходится, потому что это главный источник дохода для университета.
А как же «сеять разумное, доброе, вечное»?
Не-не, это несуществующие вещи. Хотя, опять же, люди разные. Если бы мы хотели создать модель, которая генерирует эти исходы, я бы сказал, что это действие с отрицательной полезностью (disutility). Но, конечно, это всегда зависит от человека. Я видел людей, которые учат нехотя, но видел и фанатов своего дела. Честно говоря, я сам еще для себя не решил, нравится мне это или нет. Экономисты, кстати, при моделировании функций предпочтения включают такое свойство как «любовь к разнообразию» (love for variety). В отдельных случаях эта «любовь к разнообразию» очень высока. К чему я? Со временем и статью писать становится скучно и хочется поболтать, поучить кого-нибудь жизни. |
Надо все чередовать – это кратчайший путь к точке блаженства (bliss point).Ничего пошлого, это такой экономический термин. |
Отрицательная полезность преподавания – это, на твой взгляд, нормально? В мире, где цена высшего образования настолько велика?
Ты сам преподавал? Там есть такая тема, что ты думаешь, что придешь, будешь рассказывать студентам, и им будет интересно. А им вообще ничего неинтересно! Они такие же как ты, они все оптимизируют. Большинство из них зарабатывают баллы, им просто нужны оценки. Точно так же, как и ты зарабатываешь зарплату и набираешь опыт, они получают оценки. И, грубо говоря, они не сделают лишнего. Они не спросят лишнего. |
Вначале ты приходишь и думаешь: «я вам поведаю истину мира», а потом понимаешь, что в аудитории сидят такие же, как и ты «оппортунисты», которые просто делают домашнюю работу по английскому на парах. |
|
![]() |
Эта модель оптимальна, на твой взгляд? Сейчас я вижу новый тренд: люди все более осознанно идут в учебные заведения и идут за знаниями.
Очень важно создавать среду. Если ты говоришь о выборе предметов, разумеется, такая возможность должна быть. Если люди сделали выбор самостоятельно, то они будут более мотивированы. Лишь по этой причине можно ожидать, что они будут более вовлечены. Кроме того, нужно естественным образом не утомлять студентов во время занятий. В Австралии очень распространены быстрые тесты по ходу занятия, чтобы отследить, насколько студенты усвоили материал. Прямо как на Coursera (прим. автора — Крупнейший в мире онлайн-сервис образовательных курсов). Я думаю, что благодаря современным технологиям можно добиться очень высокого уровня вовлеченности студентов в учебный процесс. Те люди, которые приходят на MBA и платят за это деньги, естественным образом больше вовлечены. Но с другой стороны, если мы посмотрим на первокурсников, которым по 15-16 лет, то мы увидим, что они гораздо более заинтересованы и вовлечены, чем на старших курсах. В начале обучения они более мотивированы, а потом степень их оппортунизма нарастает. Они меньше делают, меньше задают вопросов, все чаще по возможности пропускают лекции.
Преподавателю в университете постоянно необходимо выбирать, как распределить время. С одной стороны, ты должен проводить исследования, от которых зависят как твой профессиональный рост, так и зарплата. С другой стороны, ты должен читать лекции и если тебе студенты ставят низкий рейтинг, тебя за это тоже не погладят по голове. Довольно сложно балансировать между этими двумя вещами. Некоторые предпочитают давать легкие задания или рассказывать меньше, значительно упрощая свой предмет, чтобы иметь лучший рейтинг. Это тоже не очень хорошо.
Полезно ли было для тебя обучение в ВШМ СПбГУ?
ВШМ СПбГУ – это замечательное место. Самое главное, что Школа тебе дает – это крылья, ощущение, что многие вещи реальны. | Это особое чувство. Когда ты приходишь в ВШМ, где все время произносят какие-то иностранные слова, какие-то Дракеры, Портеры... со временем ты этим заражаешься. ВШМ СПбГУ дает амбиции. И понимание того, что, в принципе, все возможно. |
Поделись своими воспоминаниями, связанными с учебой в нашей бизнес-школе?
Мы были студентами первой бакалаврской программы в ВШМ СПбГУ, нас учили Валерий Катькало (прим. автора — Валерий Катькало - декан ВШМ СПбГУ (1997–2010 гг.), проректор СПбГУ по направлению «Менеджмент» (2010-2012 гг.)), Дмитрий Волков (прим. автора — Дмитрий Волков - заведующий кафедрой финансов ВШМ СПбГУ (2003–2008 гг.)), те люди, которые считаются настоящими профессионалами своего дела. Нам давали очень много. ВШМ СПбГУ дает тебе знания, которые помогают объяснить мир и бизнес в частности. Залезть в голову к людям, которые принимают решения, влияющие на судьбы миллионов.
Когда я учился в ВШМ СПбГУ, мы были профессиональными «запоминателями пунктиков». Ты приходишь на лекцию, где тебе дают 50 слайдов, в каждом слайде 30 пунктиков, и к экзамену ты должен выучить все эти 1500 пунктиков.
Над чем ты сейчас работаешь?
Собственно, в контексте нашей дискуссии про образование – одна из моих статей как раз была посвящена именно ему. Это очень хороший пример микроэконометрики. Мы пытаемся объяснить, какую премию к зарплате дает наличие высшего образования – классический вопрос в экономике труда. В России, начиная с 2000, эта премия снижается. Статистический факт. Почему это происходит – вопрос очень любопытный.
Самый убедительный ответ, поддержанный данными, – это введение ЕГЭ. Дипломы стали получать люди, которые и так имели бы меньшую зарплату, потому что у них менее благоприятные социально-экономические исходные данные: небольшой город, отсутствие социальных связей и прочее. Две другие возможные причины, на мой взгляд, – это избыток невостребованных для экономики профессий и само упрощение спроса. У нас, к примеру, выпускают много IT-специалистов, а на самом деле компаниям явно не хватает кого-нибудь компетентного, чтобы комбайном управлять. Простой и глупый, но очень показательный пример. Все эти годы российская экономика росла, то есть росла стоимость выпуска, но при этом структура экономики упрощалась.
|
Интересно, что, к примеру, в Америке обратный процесс. Разница доходов объясняется разницей образования. Они пытались объяснить, почему так происходит, и было доказано, что – это естественный процесс. Экономика страны усложняется, и люди с высшим образованием получают премию относительно рынка за имеющуюся у них квалификацию. Таких людей дефицит, поэтому размер «премии» растет. В России же ситуация обратная.
Грубо говоря, можно сказать, что происходит девальвация российского образования. Интересно, что если построить другой график и посмотреть, например, как профессиональный опыт влияет на зарплату в России, явно видно, что каждый год премия за год опыта растет. |
Получается, что традиционная «сигнальная» роль, которую играет образование в экономике, в России не работает. Российское образование выхолащивается, а сам механизм оказывается бессмысленным, потому что опыт играет все бóльшую роль. |
Сейчас у меня в разработке есть еще более интересные темы. Например, про злоупотребления при борьбе с терроризмом. Стратегию по идентификации проблемы я обсуждал с научными сотрудниками Института проблем правоприменения при Европейском университете Санкт-Петербурга. Говорят, что моя идея может сработать, и я сейчас активно работаю с эмпирическими данными - объединяю информацию от Верховного Суда России, Прокуратуры и Росстата.
Если посмотреть объективно, то среднее количество смертей в год вследствие террористических действий за период 1970-2015, составляет около 180 (прим. автора — The Global Terrorism Database; RAND). Половина этой цифры приходится на Ближний Восток, где терроризм слабо отличим от обычного политического процесса.
В действительности, от язвы умирает больше людей. Но что при этом происходит? Люди так напуганы, что без всяких публичных обсуждений позволяют создавать секретные службы, действующие без надзора, с огромными бюджетами и почти неограниченными полномочиями. Хотя для борьбы с раком такие ресурсы не выделяются, и войны точно никто не начинает. Тут не надо заниматься теорией игр всю жизнь, чтобы понять, что есть большое поле для злоупотребления. |
Смотрел фильм «Сноуден», который недавно вышел? Это хороший пример. Он говорит, что «терроризм – лишь предлог, чтобы секретные службы могли беспрепятственно заниматься своими делами». |
Теория игр очень убедительно подскажет, что произойдет, если дать кому-то много власти и не следить за ним. В этом и будет мое исследование: показать, что государство пишет закон, чтобы полиция боролась с терроризмом, а полиции проще делать что-нибудь более выгодное для себя, просто потому что у нее есть возможность.
В Институте проблем правоприменения занимаются этим профессионально, делая невероятно важную для страны работу. Всем советую почитать, что они публикуют у себя на сайте.
Предположим, ты проведешь это исследование, но как его можно будет применить в реальной жизни?
Пока не знаю. Это просто прикольная история! На эту тему меня вдохновила одна интересная статья. В Колумбии был избран президент, который пообещал положить конец гражданской войне в стране к концу своего президентского срока. Что он сделал? Он начал раздавать армейским чинам премии и отпуска за дополнительно убитых повстанцев. Понимаешь, что начало происходить? Они начали убивать обычных фермеров, надевать им армейские сапоги, причем часто, путая правый с левым, - спешили. Модель говорит, что так будет происходит всегда при подобных вводных. Обстоятельства так сошлись в Колумбии, что мы смогли увидеть подтверждение этому самому феномену в реальной жизни. Эмпирика говорит, что там, где больше полковников, там больше и смертей повстанцев.
Экономисты скажут, что эта вещь общетеоретическая, значит она всегда будет существовать. И всегда будет генерироваться такой исход. Но иногда нам везет, иногда обстоятельства так складываются, что мы можем статистически зафиксировать этот социальный феномен. |
Это то, что мне нравится. Здесь лишь пара примеров, но там еще много всего, каждая научная статья – это история, и я коллекционер этих историй. О них можно говорить бесконечно долго. Это абсолютно невероятно и безумно увлекательно. |
Беседовал Александр Байзаров
Мнение авторов может не совпадать с позицией редакции
При использовании данного сайта Вы подтверждаете свое согласие на использование ВШМ СПбГУ cookie файлов. С подробной информацией Вы можете ознакомиться, перейдя по ссылке.