В теории, вопрос о том, кто является собственником бизнеса, в капиталистической экономической модели не так актуален. А на практике? Исследователи Высшей школы менеджмента Санкт-Петербургского государственного университета (ВШМ СПбГУ) Андрей Панибратов и Дарья Клишевич в своей новой статье разбираются в том, почему государственные компании привлекают все больше внимания ученых и практиков, и почему разговор о таких фирмах часто приходит к теме государственного капитализма.

В далеком уже 2011 году журнал Economist писал о новом феномене: многонациональных государственных компаниях из Китая и других стран с развивающейся экономикой —  Индии, Бразилии, России. Госкомпании стали активно выходить за рубеж, хотя традиционно они не имели таких притязаний. Сегодня, спустя десять лет, госкомпании из этих и других развивающихся стран не просто закрепились в амплуа активных международных игроков, но и в ряде случаев стали крупнейшими многонациональными компаниями (МНК), определяющими судьбу экономики своих, а иногда и зарубежных стран. Рекордные сделки с участием госкорпораций вызывают огромный общественный резонанс. Так, китайская ChemChina в 2017 году приобрела гигантский швейцарский агрохолдинг Syngenta за доселе неслыханную сумму в 13 млрд долларов. «Важно понимать, что это финансовая транзакция», — уверял вскоре после заключения сделки Эрик Фирвальд, исполнительный директор Syngenta. Что же в итоге движет государственными компаниями — коммерческий интерес или политическая повестка государств-собственников? 

Статья Андрея Панибратова и Дарьи Клишевич «Emerging market state-owned multinationals: A review and implications for the state capitalism debate» вышла в журнале Asian Business and Management. Авторы исследования проанализировали статьи из ведущих журналов по международному бизнесу, стратегическому менеджменту и политической экономике, начиная с 1996 года, и сделали два основных вывода. Во-первых, многообразие форм государственных МНК со временем только растет. Собственность государства и его контроль могут проявляться в большей или меньшей степени, а это, в свою очередь, оказывает влияние на то, какие именно стратегические решения компания принимает. Например, большая доля государственной собственности часто выражается в том, что такие компании оказываются менее эффективными в своих международных стратегиях: государство печально известно в качестве не самого эффективного владельца фирм. Кроме того, госкомпании с большой долей государственного владения иногда включают политические цели в свою международную повестку. Например, они могут выходить на рынки идеологически близких («дружественных») стран, а также инвестировать в отрасли, которые стратегически значимы для государства. А вот миноритарная доля собственности государства делает международные стратегии госкомпаний более похожими на те, что исповедуют их частные визави. Тут стремление к максимизации прибыли акционеров оказывается отправной точкой и вместе с тем целью международной экспансии.

Второй важный вывод статьи заключается в следующем: при том, что влияние «домашнего» рынка на государственные МНК достаточно велико, особенно важную роль в выборе их стратегий играет тип политического режима. От этого зависит, будут ли госкомпании в своих международных стратегиях поддерживать политическую повестку государств, или нет. В центре данной дискуссии находится понятие государственного капитализма (state capitalism), предложенное Яном Бреммером в 2009 году: государственный капитализм — это такая система, в которой государство выступает основным «игроком» рынка и использует его для своих политических целей. Это может быть, например, поддержка дружественных правительств или наоборот, создание проблем для недружественных стран. Госкапитализм и роль политических режимов стали ведущей темой исследований о государственных МНК конца 2010-х, и причиной тому служат геополитические волнения и возросшее влияние риторики национальных государств.

Что имеет смысл изучать про государственные МНК в будущем? Исследователи ВШМ уверены: роль таких компаний в мировой экономике в ближайшее время останется значительной, особенно в свете дальнейшего укрепления роли Китая, и следует пристальнее присмотреться к тому, как краткосрочные и долгосрочные политические стратегии государства влияют на интернационализацию госкомпаний. Еще одно перспективное направление для изучения — международные стратегии «старых» и «новых» госкорпораций. Первые изначально родились как компании с государственным участием, вторые — это частные компании, которые впоследствии были национализированы. Примеров последних появляется немало, особенно после очередного экономического кризиса, вызванного пандемией. 2020-й показал, что государство, в том числе и российское, возвращается на авансцену мировой экономики, поэтому изучение стратегий госкомпаний приобретает все большую актуальность.